Читать книгу "Новый скандал в Богемии - Кэрол Нелсон Дуглас"

Она неохотно оставила поблескивающую коробочку и открыла конверт, и лицо ее потемнело.

– Обычное уведомление из цветочного магазина. Тут написано: «От его величества короля Вильгельма».

– От короля! Он действительно тебе благодарен, раз посылает цветы к представлению, которое ты запретила ему смотреть, но попросила оплатить.

Она отбросила карточку:

– Допустим, это очень милый жест, но если Годфри спросит, скажи, что букет от мистера Дворжака.

– Не буду я такого говорить! Молись, чтобы Годфри меня не спросил.

– Надеюсь, что подарок Вилли более королевский, чем приложенная карточка. – Она взяла коробочку и начала срывать упаковку.

– Ирен! Ты же не собираешься принять от него этот подарок?

Она посмотрела на меня в полном изумлении:

– А почему нет, Нелл? Я шантажом заставила короля устроить это дорогостоящее преставление, не говоря уже о том, что выпросила картин из фамильной коллекции на целое состояние. Почему же нельзя принять еще один подарок в качестве компенсации за все то беспокойство, которое он причинил мне много месяцев назад? Надеюсь, он лучше разбирается в драгоценностях, чем тот, кто отвечает за украшение богемской короны!

– Ирен! Немедленно оставь эту отвратительную посылку! Я не буду молча сидеть и смотреть, как ты принимаешь такой подарок. Ты замужем, а теперь и он женат. Подобные презенты – верх неприличия, вне зависимости от размеров благодарности короля – или твоей жадности!

– Но я хочу знать, что в посылке, Нелл, даже если я не оставлю подарок себе, – но я, возможно, все-таки оставлю, если там что-то любопытное. А тебе не обязательно смотреть, можешь подождать в коридоре.

Я встала, злясь на Ирен, как… все последние месяцы:

– И подожду. И не утруждай себя, если захочешь мне потом показать, – мне не интересно.

– Прекрасно. Тогда уходи.

– И уйду.

Я в жутком возмущении протопала к двери, слыша, как за моей спиной рвется упаковка. Однако, едва я взялась за дверную ручку, она повернулась у меня в руках и дверь распахнулась.

Глава тридцать восьмая

Яд Фаберже

Передо мной стоял высокий худой джентльмен в свободном дорожном пальто и мягкой шляпе, с очень темными бровями и пронзительными серыми глазами.

У меня упала челюсть.

Гость пронесся мимо меня – нет, скорее, отпихнул меня в сторону самым грубым образом.

– Я не опоздал? – спросил он и тревожно вскрикнул, не дожидаясь ответа: – Мадам! – Обращался он не ко мне; честно говоря, меня он едва заметил.

Ирен повернулась от туалетного столика, как актриса, удивленная несвоевременным выходом партнера.

– Мистер Холмс… – выдохнула она тоном, который не поддается описанию.

Но я все равно попробую его охарактеризовать, потому что каждое мгновение этой встречи ярко отпечаталось у меня в голове: в голосе подруги слышались одновременно возмущение, удивление и восторг.

– Мистер Холмс, – повторила она с большей уверенностью. – Собственной персоной. В собственном обличье.

Этот человек не тратил времени на общепринятые приветствия.

– Что вы сделали с цветами? – требовательно спросил он.

– Посмотрела на них, – с удивлением ответила она.

Он последовал ее примеру, хоть и не в той манере, в какой обычно наслаждаются красотой природы. Нет, мистер Шерлок Холмс изучал вазу и цветы, будто они были какими-то инопланетными предметами, настойчиво и нервно, как собака, почуявшая след.

Потом сыщик разогнулся и острым взглядом уставился на коробочку в руках у Ирен:

– А это что?

– Это… подарок. От короля. Его доставили вместе с цветами.

– Неужели? Предполагаю, это какой-то намек, не так ли, мадам?

– Я считаю, это скорее… награда, – сказала она иронично, но все происходящее явно доставляло ей удовольствие.

– Положите ее. – Длинный повелительный палец указал на заставленный туалетный столик.

Ирен подчинилась с такой осторожностью, будто ей приказали убрать заряженный пистолет. Она аккуратно поставила нарядно завернутую коробочку на стол и отошла подальше.

С быстротой титулованного спортсмена Шерлок Холмс занял освобожденное ею место. Затем он встал на колени – говорю истинную правду, клянусь, – ухватился руками за края столика и оглядел несчастную коробочку со всех сторон.

– У вас есть крючок для застегивания пуговиц, мадам?

Ирен, ничуть не смущенная его лающим тоном, отвечала милейшим образом:

– Нет, но у меня есть маленький кинжал. Подойдет?

Он глянул на нее – первый раз за весь визит – и коротко усмехнулся:

– Прекрасно.

Кинжал – это была новость для меня. Я с изумлением наблюдала, как Ирен наклоняется, поднимает подол платья и нижние юбки – поднимает, хочу отметить, в непосредственной близости от мужчины, которому прекрасно все видно, – и достает из кожаного ботиночка нечто похожее на довольно острый нож для открывания писем.

Вынуждена отдать должное: мистер Холмс схватил оружие, даже не взглянув на его нетрадиционные ножны, и сунул руку в карман пальто, вытаскивая лупу.

Ирен тихо, почти беззвучно опустилась на стул, где раньше сидела я, и наблюдала за действиями сыщика.

Через лупу он внимательно обследовал туалетный столик, вазу, цветы и особенно посылку.

Затем, сфокусировавшись на частично разорванной упаковке, он осторожно снял ее с коробки. Ирен следила за этой процедурой сначала с удивлением, потом с любопытством и, наконец, с полной сосредоточенностью, опираясь локтями на туалетный столик и положив подбородок на руки.

Я оставалась у двери, наблюдая столь странное… препарирование обычной посылки. Ибо Шерлок Холмс подходил к этому простому делу так, будто он хирург, оперирующий чрезвычайно заразного пациента, и малейшее неточное движение может поставить под угрозу опасный и важный процесс.

Столь сконцентрированным было его внимание, столь четкими и осторожными – его жесты, что я обнаружила, что задерживаю дыхание и почти забываю выдыхать.

Наконец мятая бумага была снята.

Перед нами лежал коричневый футляр для драгоценностей из искусственной кожи, поблескивая в свете лампы позолоченными петлями.

Мистер Холмс запустил кончик кинжала Ирен в тонкий ободок позолоты, как человек, вскрывающий устрицу с жемчужиной.

– Не подходите, – предупредил он, через зеркало глядя на Ирен и даже на меня.

Сгорбившись над этим скромным предметом, как скупец, он занес руку над крышкой и взялся за ее края большим и средним пальцами. Его длинная тонкая кисть нависала над коробочкой, будто паучьи лапки.